1. Имя и фамилия
Мельхиор
Для близких Мелих
В ID Бурхан Мелих, выходец из семьи лондонских иракцев

2. Возраст
Выглядит на 70+
Более  4  тыс. лет.
Возраст не афиширует. А знакомцы, способные узнать его по дохристианским событиям в Египте и Междуречье, встречаются нечасто. Обычно собратья полагают, что Мельхиору около тысячи лет. Это заблуждение он поддерживает.

3. Раса
Вампир

4. Клан
Нигредо

5. Занятие
Глава клана нигредо в Лос-Анджелесе
Президент и держатель контрольного пакета акций MO Machine & Tool, Inc.
Компания занимается разработкой новейших вооружений, расположена в Силиконовой долине.
Нелегально, но с поддержкой правительства торгует оружием в горячих точках, курирует безопасность наркотрафика в восточном регионе, отмывает деньги мафии. Имеет широкие связи в Сенате.

6. Национальность
Выходец из Месопотамии, с территории нынешнего Ирака

7. Внешность
Charles Dance

8. История
Венеция. 17 век
Это случилось на 20 день карнавала. Ближе к утру, когда над горизонтом дремлющей Адриатики занималась девственно розовая бахрома нового дня. Одинокая черная фигура горбатой сутулостью напоминающая старого ворона рассматривала новый рассвет с высоты третьего этажа. Кованная решетка балкона бросала под ноги ворону резную черную тень. В серебристых, как рыбья чешуя волнах шныряли рыбацкие и торговые барки, медлительно и вальяжно удалялись пузатые галеры, набитые шелком и пряностями. Суда эти, фаршированные рабами-гребцами, походили на жареных гусей, набитых свининой и фруктами, которыми разговлялись в эти дни похмельные венецианцы.  На языке древних иллирийцев и далматов «галера» звучало, как katorga, а турки такие суда называли «gadergha». Но одной из таких гадер  отправился нынче ночью к родным османским берегам черноглазый торговец Амир ибн Гази. Кроме удивительных механических игрушек и прочих редкостей вез он с собой тайное донесение Великому визирю. Впрочем, это донесение опоздает и утеряет свою актуальность задолго до того, как сын своего отца ступит на твердую землю. Не нужно жить века, чтобы предсказать наперед  – пугавший османа переворот в Светлейшей не состоится. Не состоится он потому, что горбатый ворон смотрит на восход с балкона палаццо Сагредо и путает его с закатом, когда кровь прошедшего дня багровой бахромой стекает из неба в море.
Сухопарый, подтянутый незнакомец отсчитал 48 ударов тростью о плиты, пересекая площадь Распятья, поднялся по парадной лестнице и незамеченным вошел в палаццо. Растерянная, заспанная служанка, открывшая ему дверь, только подслеповато пощурилась в зимнюю мглу, поправила чепец, запахнула на груди шерстяной платок и перекрестилась, поминая деву Марию. Спаси и сохрани. Она готова была поклясться, что в дверь постучали, а теперь ей в глаза смотрит пустынная предутренняя мгла. Должно быть, подшутили гуляки, а теперь хохочут за углом.
На лестнице было 48 ступеней – в четыре пролета. Трость в крючковатых как когти стариковских пальцах  мерно отметила каждую. На стальном наконечнике трости, снизу, на подошве, гравирован пентакль, звезда псоглавого Анубиса, опечатавшая каждый шаг  ворона. Пентакль был перевернут и содержал бородатую козлиную голову, знаком Бафомета закрывал путь горбоносого незнакомца. И пробудившийся домашний люд отчего-то избегал подниматься в господские покои, находя тысячу мелких дел на первом этаже. Да оно и понятно. Утро раннее: надобно растопить камины, принести с базара рыбы и сплетен, вычистить  гондолу, привести в порядок разбросанную по гостиной одежду хозяина и его гостя. Очень много дел у них внизу, наверх пока не стоит и соваться.
У незваного предрассветного гостя не было взгляда. Так словно не было глаз вовсе, а смотрели на сумрачные портреты горделивых предков Сагредо зияющие в черепе раны, открывшиеся в преисподнюю. Портретам было не по себе. Портреты покрывались инеем, но молчали. Не двигались с места. И это делало им честь.
Горбатый ворон подтолкнул тростью приоткрытую дверь спальни, окинул взглядом спеленатые смятыми простынями, сплетенные любовной усталостью тела, склеенные телесными соками. Окинул с равнодушием палача, третий десяток лет созерцавшего свои прекрасные щипцы для вырывания век, с внутренней благодарностью за то, что и на это раз нашел  инструмент на положенном месте. Он не испытал ни влечения, ни брезгливости, ни смущения. Только удовлетворение от того, что состав преступления на лицо и не потребует длительных препирательств. Постучал тростью по точеному из мореного дуба изножью кровати. И касанием прохладного стального наконечника успокоил дрогнувшую ногу смертного, оторвавшего голову от груди своего возлюбленного и пытавшегося разглядеть тьму во тьме. Венецианец уронил голову и уснул прежним младенческим сном сытого близостью существа.
Черные дыры на лице ночного гостя обрели плотность и врезались в лицо пробудившегося вампира острыми бликами стали. Он не стал объяснять, что нужно делать. Только кивнул на дверь  высокого балкона.
- Я подожду.
Подожду, пока ты отправишь своего смертного к его племени, чтобы иметь с тобой разговор по поручению Совета. Смертный может уйти. Смертный останется жить. Пока.
Ледяная свежесть горького морского бриза вылизала йодом прелый запах спермы и пота затопивший дремную спальню, аромат тепла, мерным дыханием несвежей постели, клопов, сладких духов и погасшего камина.
Горбатый ворон смотрел на восход с балкона палаццо Сагредо и путал его с закатом, когда кровь прошедшего дня багровой бахромой стекает из неба в море. Ему не было дела до смертных.

вехи

Мелих - порождение кровных Уз их тех далеких по людским меркам времен, когда человеческое племя не умело отличить добра от зла и приносило кровавые жертвы самопровозглашенным богам, моля их об урожае и изобилии. Эти кровавые божки не имели ни малейшего отношения к Провидению, но с наслаждением владели душами, да и - что уж там умалчивать – телами смертных. В те давние времена души эти не бывали еще такими тонкими и изощренными как нынче. Нравы были просты и грубы, а обряды откровенны.
Если верить самым ранним земным календарям, примерно в то славное время и был сотворен мир. Тогда юный Мельхиор завидовал своим «старшим братьям», отправившимся  «колонизировать» новорожденную египетскую цивилизацию и призванным принести первым людям свет некромантии. Отсвет, по меньшей мере. Нынче следы этого дара выставляют в египетских музеях, плотно спеленатые иссохшими бинтами.
Он родился и был обращен в гнезде только что зародившейся шумерской культуры. Два с половиной века спустя с падением Месопотамии отправился в  Вавилон, где вовлечен был в местную политику. Тем временем Вавилон пал под натиском Александра Великого, а вскоре и Македония стала невзрачной римской провинцией. Его собратья погибали и уходили в далекие пещеры и подземные гробницы, чтобы  отдыхать в торпоре от земной суеты.  Но как изменились люди! Это уже не были доверчивые шумерские крестьяне, от дикарей отличающиеся лишь жаждой наживы. Люди были искушены в извращениях, а языческий Рим полнился богами и божками, гениями мест и домашними покровителями. Сатиры жили среди пастухов так же запросто, как нереиды среди рыбаков. Время это Мельхиор и нынче воспоминает как славные каникулы, но, как любые каникулы, короткие. С приходом Христианства всю эту славную вакханалию пришлось свернуть. Впрочем, младенца Иисуса Мельхиор поприветствовал самолично, увековечив свое имя в триаде волхвов, в то время сила Получеловека не внушала еще такого трепета. Христианство распространялось по Европе как чума, действовать открыто становилось все труднее. Первую тысячу лет старик провел на востоке, рассматривая творящееся бедствие со стороны и способствуя опосредованно расколу церкви, а после стал одним из идейных основателей Инквизиции. Церковь решено было разрушать изнутри. Наблюдать за своим детищем ему пришлось с Аравийского полуострова, где он занимался торговлей и политикой, меняя города и страны, когда его естественная жизнь – по людским меркам - должна была подойти к концу. За долгую жизнь обратил сотни птенцов, часть из них уже почили.
К концу прошлого века влияние христианства на людские души ослабло, и Европа сделалась комфортнее. Мельхиор из любопытства принял участие в паре мировых воин, а после заинтересовался развитием вооружения и сел там, где это интерес мог прорастать в особенно богатой почве, в США.

9. Особенности/предпочтения
Некогда прекрасно владел холодным оружием преимущественно восточного образца.
Нынче предпочитает огнестрельное, большой фанат пороха еще со времен первых китайских фейерверков.
Некогда умел объезжать лошадей, теперь имеет водительское удостоверение. Водит байк. К идее пилотировать воздушный или морской транспорт относится скептически, называя себя человеком земным.
Бисексуал. Склонен к проявлениям жестокости разного рода.
10. Способности
Зов, Очарование, Управление тенью, Некромантия – 1-е поколение
Лич. Может быть убит лишь путем разрушения филактерии.

11. Связь
644495505